Уже ряд лет в стране отмечается печальная дата – День памяти жертв политических репрессий. 20-30-е годы были страшно жестокими. Репрессиям подвергались все слои общества: духовенство и интеллигенция, учёные и военные, рабочие и крестьяне.
Пострадал и мой отец Дмитрий Ефремович Тихомиров. Его судьба типична для того времени. 15-летним подростком Митя вместе с братом Егором приехал в Петроград. Оба устроились на Балтийский судоремонтный завод: отец – учеником электрика, дядя – чертежника. Старшая сестра сняла для братьев жильё на Выборгской стороне.
Дмитрий был способным учеником, но ему хотелось знать больше. И в этом юноше помог другой квартирант – студент Петербургского инженерного училища по фамилии Соколов. Он занимался с Дмитрием Тихомировым электромеханикой и поспособствовал тому, чтобы молодой человек стал инженером.
Октябрьская революция 1917 года в корне изменила жизнь отца. Он вступает в ряды красногвардейцев и под Псковом и Нарвой держит оборону против немцев. Д.Е. Тихомиров был избран комиссаром 121-го стрелкового полка и служил в армии до 1924 года, когда из-за ранения вынужденно демобилизовался.
Во время одной из командировок бывший комиссар познакомился с вдовой Марией Андреевной Яхонтовой (моей мамой) и женился на ней. Но семейное счастье длилось недолго. В 1932 году отца арестовали. После его жалобы на суровый приговор тройки расстрел заменили ссылкой на 10 лет без права переписки.
Тяжелый труд на добыче торфа, суровый климат, плохое питание – всё это свело в могилу около 7 тысяч человек. Не обошла болезнь и отца: он заболел раком и спустя полгода после освобождения умер. Перед этим он разыскал нас с мамой в грузинском городе Зестафони, где мы жили.
Тогда я расспрашивала папу, за что его судили по 58-й статье, части III (борьба против Советской власти и рабоче-крестьянского движения). И Дмитрий Ефремович припомнил, что его племянник Кондратий был послан в Новгородскую область проводить раскулачивание. Не выдержав бесчинств над крестьянами, он застрелился. А папа, придя на работу, поделился этой бедой с коллегами. Кто-то из них и настрочил донос.
Реабилитировали отца намного позже, а нас с братом признали жертвами политических репрессий.
Всю жизнь мы носили на себе эту жестокую печать времени и мечтали об одном – чтобы подобное не повторилось никогда.
А. Тихомирова, ветеран-педагог.
Ст. Павловская.