В станице Незамаевской священник отец Иоанн Пригоровский в 1918 году в ночь под Пасху посередине храма был зверски замучен: ему выкололи глаза, отрезали язык, нос, уши и размозжили голову…

О мученических издевательствах над отцом Иоанном мне довелось услышать от своей бабушки, еще в конце 40-х – начале 50-х годов ХХ века. Позже, в начале 60-х годов и в последующие годы, об этой печальной субботе, произошедшей в нашей Ильинской церкви, рассказывали старожилы-очевидцы: Константин Изотович Карпенко, Елена Антоновна Ильенко, Иван Пантелеймонович Клименко, Василий Семенович Коваль, Мария Леонтьевна Скирда, Иван Тимофеевич и Нина Ивановна Дудник и многие другие. В начале XXI века довелось воспользоваться архивными документами, предоставленными Государственным архивом Ставропольского края.

Иоанн Емельянович Пригоровский родился 4 января 1875 года в семье пономаря Черниговской епархии. В июне 1897 года успешно окончил Черниговскую духовную семинарию и был направлен служить псаломщиком в храм села Мостовского Кубанской области.

Затем определен 19 января 1898 года на диаконское место к церкви станицы Незамаевской Кубанской области. 28 февраля он был рукоположен в сан диакона. 19 мая – в сан священника на хуторе Кугоейском… Иерей Пригоровский одновременно заведовал и преподавал Закон Божий в церковно-приходской школе. Как истинный просветитель добился открытия вечерней школы для взрослых, и сам учительствует в ней.

С 6 июня 1903 года отец Иоанн переведен служить в храм Рождества Пресвятой Богородицы в село Винодельное Ставропольской губернии. Более 5 лет он несет церковную службу на Ставрополье, преподает Закон Божий в двух училищах и в церковно-приходской школе. В течение трех лет избирался депутатом на епархальные и окружные съезды.

Еще одним храмом в биографии Иоанна стала церковь во имя Сошествия Святага Духа в станице Шкуринской.

17 августа 1916 года переведен в Ильинскую церковь станицы Незамаевской. Был преподавателем в двух незамаевских училищах.

Вместе с женой Лидией Гавриловной, которая была на три года моложе мужа, воспитали шестерых детей.

Шла Первая мировая война. Провожая на защиту Отечества казаков, отец Иоанн своим страстным словом внушал укрепление силы воли, товарищества, мужества, стойкости. Настоятель церкви активно собирал для фронта деньги, драгоценности, продукты, фураж… Он всегда вкладывал и свои личные сбережения. Его авторитет был высок. За честь считали казаки, чтобы их новорожденного ребенка окрестил сам настоятель церкви. В Павловском районном архиве хранятся десятки метрических ведомостей о зарегистрированных крещениях.

Многих венчал, отпевал. Так, в январе 1917 года совершил погребение жены священника станицы Новоивановской Александры Правомендовой. А сколько отпето им незамаевских казаков, погибших в Первую мировую! Сотни!

В январе 1918 года декрет Советского правительства «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», понесший за собой утрату многих духовных ценностей, коренным образом изменил статус православия. А взамен появились двойная мораль, жестокость, разорение.

В ходе Гражданской войны богатая кубанская станица Незамаевская переходила из рук в руки: то белые её брали, то красные. 24 февраля к вечеру Добровольческая армия генерала Корнилова вошла в Незамаевскую. Хлебом и солью казаки встретили добровольцев. Отец Иоанн, подавая крест для целования генералу Корнилову, благословил защитников на «правое дело спасения Веры и Отечества». А ранним утром 25 февраля церковный причт в полном составе – 7 человек – в числе других провожал армию, спешившую на Екатеринодар. Иоанн Пригоровский вручил генералу Корнилову намоленную икону Божией Матери, осенив добровольцев крестом.

Назавтра в станицу вошли красные, громя дома и хозяйства казаков. Вскоре отряд Сорокина белые выбили из станицы, и возмездие приобрело обратный характер.

Приближался Великий праздник Пасхи. В Великий четверг страстной седмицы 1918 года в Незамаевскую прибыли с отрядом белых генерал Покровский и полковник Науменко. Старшие офицеры предполагали Пасху отметить в благо­ухающей богатством незамаевской красавице-церкви, еще не оскверненной дьявольскими руками. Они радушно были приняты в доме отца Иоанна. В конце богослужения Иоанн выступил с горячей проповедью против большевистского террора, направившего главный удар на православную веру.

Но были и другие мнения. Революционно настроенные иногородние, не имевшие земельных наделов, да и часть казачьего малоземельного населения, не согласная с этой несправедливостью,   готовы были добыть эти права в кровавой борьбе. Они и сообщили красным о страстных призывах отца Иоанна.

Красные тоже «готовились» отметить Пасху, но по-дьявольски. Они забыли о том, что они православные люди, все крещены и многие венчаны в божией церкви… Со станции Сосыка через хутор Упорный и станицу Веселую к Незамаевской мчался красный отряд. Сам руководитель отряда входил в станицу с донской стороны. Завязались кровавые бои на севере и западе станицы. Исход их решил подошедший отряд красных. Белые отступили.

По дорогам, расположенным рядом с церковью, стремительно проносились на лошадях, тачанках и белые, и красные. Стрельба подошла так близко к церкви, что можно было видеть убитых как красноармейцев, так и белых. Вокруг разносились стоны раненых… Русские православные люди, в искореженных позах, лежали на дорогах и церковной площади, белые решительно отбивались, но зажатые со всех сторон, теряли силы. В церкви не осталось ни одного белогвардейца.

Отец Иоанн, вероятно, опираясь на волю Божию, праздничный ритуал богослужения не останавливал. Церковный хор под началом регента георгиевского кавалера Матвея Подгорного исполнял чудное божественное песнопение.

Как вдруг произошло необъяснимое, которое нельзя не понять, не простить. В широко распахнутый вход храма, с его западной стороны, верхом на коне въехал красноармеец. Имя его для незамаевцев осталось неизвестным.

Протоиерей Иоанн с крестом в руках быстро подошел к коннику и громко и внушительно потребовал, чтобы тот немедленно покинул храм. Конник грубо пнул батюшку ногой. Прихожане ахнули, взволновались. Старики-казаки, выборные, георгиевские кавалеры, не раз смотревшие смерти в лицо, вплотную обступили конника с требованием немедленно убраться из церкви, прекратить кощунство. Но тут с бранью, гиканьем и криком в церковь ворвались пешие вооруженные красноармейцы и плотным кольцом окружили отца Иоанна, отшвыривая и угрожая оружием казакам, рвущимся к нему на помощь. Батюшка же, высоко держа крест над головой, не подчинялся требованиям отдать им крест. Он громко восхвалял православную веру, а в адрес хулителей произносил порицания. Глумители вырвали из рук священника крест. На его тело посыпались сильные удары. Иоанн продолжал громко произносить слова в защиту Веры. А в воздухе свистали плети. Били батюшку и крестом. Народ причитал, плакал, общий плач слился в гул, напоминающий стон.

Несколько прихожан, в их числе и моя бабушка, находились совсем близко от мученика, кровь которого разметалась во все стороны и стекала капельками на иконах святых. Прихожане видели, как Иоанну мучители вырвали язык, а затем ударили его саблей, повредив и горло. Клокотящиеся струи крови забили фонтаном. Мучители штыками выкололи глаза. Взмахами сабель отрезали уши, нос. Потеряв много крови, жестоко избитый и изуродованный батюшка упал без сознания на пол в лужу собственной крови.

Никому из огромного числа очевидцев этой трагедии не довелось узнать, что через 82 года после мученической смерти в августе 2000 года отец Иоанн Пригоровский будет канонизирован Архирейским собором Русской Православной Церкви.

А тогда, ночью 4 мая 1918 года, надругательства, издевательства над великомучеником Иоанном не закончились. Мучители выволокли в церковный двор его истерзанное тело. Красноармейцы подвели коня с боронкой, к ней привязали тело мученика и потащили на быстром скаку по улицам станицы.

Убийцы не допустили достойных священника похорон. Он был зарыт в неглубокой могиле – ямке рядом с навозной кучей. Это было 5 мая 1918 года в день Пасхи. 6-7 мая белые выбили из Незамаевской красных. Могилку Пригоровского раскопали. Тело обмыли, облачили в темную с позолотой одежду священнослужителя, вложили в гроб, лицо накрыли матушкиным шарфом. Торжественно захоронили в церковной ограде. Существует несколько версий захоронения батюшки: рядом со станичной церковью, на станичном кладбище, в Екатеринодаре на Всесвятском кладбище.

А. Бессчётнова, краевед. Ст. Незамаевская.