Интеллигентное лицо. Взгляд, человека много повидавшего, но не утратившего интереса к жизни. Профессорские очки в крупноватой немного старомодной оправе, аккуратная стрижка каре.
Такой, как на этом снимке, Изабеллу Игнатьевну Худолей я видела лишь пару раз – в начале 90-х годов. Впервые – в кабинете главврача ЦРБ. Им тогда был И.П. Славский (светлая ему память). У Игоря Порфирьевича я брала интервью для газеты. А Изабелла Игнатьевна пришла к коллеге, другу детства просить поддержки в издании первой своей книги.
Вторая встреча была в редакции «Единства». После авторского концерта в РДК И.И. Худолей принесла для публикации один из своих рассказов. Передо мной была полноватая женщина со слегка растрепанными волосами и строгим взглядом.
Я же помнила Изабеллу Игнатьевну иной – подтянутой, энергичной, элегантной, по-городскому одетой, с высокой прической, как на снимке в книге «Наши, Ольга и другие». Такой она приезжала в Павловскую лет 40 назад. И, проведав родных, заглядывала к моей маме – давней школьной подруге.
Меня учили относиться к тете Белле с почтением и всегда здороваться с хозяйкой одного из домов на нашей улице Гладкова – бабушкой Дусей (мать Изабеллы Евдокия Захаровна. – Авт.) В конце 70-х дочь забрала её в Краснодар. Дом был продан и пошел под снос. На его месте стоит сейчас трансформаторная подстанция.
«Лишь с возрастом приходит осознанье»
С почтением, корни которого уходят в юность, годы спустя я читала поэзию и прозу И.И. Худолей. Это были книги «Бабье лето», «В вокзальной суете», «Твоя воля, Господи…», «Шварц».
Моя неоднозначная, противоречивая реакция на прочитанное, особенно на повесть «Подружки», посвященную моей маме Алле Васильевне Христоевой, наложила отпечаток на уровень общения с Изабеллой Игнатьевной, практически сведя наши контакты к нулю.
А могло ли быть иначе? Ведь, радуясь жизни во всех её проявлениях, заботясь о родных и стремясь к взаимопониманию с коллегами, я не могла реагировать по-другому на описанное землячкой, но неиспытанное, невыстраданное мною. Теперь знаю: каждому поступку, каждому движению души – свое время, свой час. И только потеряв близких, утратив иллюзии и окунувшись в суровые реалии бытия, я приблизилась к пониманию сути книг И.И. Худолей. Поистине «Лишь с возрастом приходит осознанье»!
А в конце минувшего года получила бандероль из Краснодара – три новые книги, два диска с авторскими романсами и запиской от тети Беллы: «Будешь в городе – заезжай или хотя бы позвони…»
Позвонила. И после душевной беседы с Изабеллой Игнатьевной меня потянуло к чтению. Еще раз перелистала несколько ранее изданных ею книг. Познакомилась и с новинками, вышедшими в 2011-2012 годах. Это сборники «Наши, Ольга и другие», «Питерские» и «Знамение Божьей Матери».
Сколько любопытных фактов и «сердца памятных замет» из прежних времен нашла в произведениях землячки! Воистину она отмечена Божьим даром – врачевать людей не только с помощью хирургии (многих павловчан, прооперировав, вернула к жизни), но и благодаря художественному слову, музыке, живописи.
«То, ради чего и стоит жить…»
Прочла стихи знаменитой павловчанки, и они поразили сердце, как удар копья, как всполохи молнии:
Каждый поймет,
но не каждый сможет
В сердце своем до конца сохранить
То, что ночами нас будит,
тревожит,
То, ради чего и стоит жить…
То, с чем рождаемся и уходим,
Если сумели в себе сохранить,
О чем совсем в непростые годы
Шептались на кухне, пытаясь
жить…
Моя бывшая соседка и мамина подруга Изабелла Игнатьевна никогда не пыталась жить. Она жила и живет! При этом свято хранит память о самых дорогих людях – дедушке, дяде, отце, матери, попавших под удары судьбы в революционное время ломки старых устоев.
Дед со стороны матери – Захар Калинцев – был известным в Павловской каретных дел мастером. Выходец из Центральной России, он, перебравшись на Кубань, сколотил состояние трудом собственным и большой семьи. Был отцом семерых детей, которые обучались в одной из лучших, а потому с дорогой оплатой школ станицы – Пушкинском двухклассном училище.
Захар Иванович имел, как говорят, и гонор, и норов – не боялся спорить с казачьей верхушкой. Да и революцию 1917-го не принял. Как сложилась бы в дальнейшем судьба З.И. Калинцева – судить не берусь, поскольку умер он вскоре после Гражданской войны от холеры.
Большие надежды в этой семье возлагали на первенца Васю, судьба которого трагична. Его хвалили учителя, особенно супруги Кваша. Вася окончил Новочеркасскую учительскую семинарию, а после – школу прапорщиков. Было это в феврале 1917-го. И сразу же попал на фронт Первой мировой. Как пишет его племянница И.И. Худолей, «22-летний юнец, фактически не видавший жизни, отправился в грязь, кровь, огонь с очень реальной перспективой быть убитым в первом бою».
Однако судьба берегла павловчанина до поры до времени. Василий Калинцев был тяжело ранен и долго лечился в лазарете № 3 Общества Белого Креста (было такое в 10-20-е годы прошлого века). Находилось это медицинское учреждение в г. Ростове-на-Дону на пересечении улиц Скобелевской (впоследствии Красноармейской) и Таганрогского проспекта (Буденновский). Оттуда хорунжий В. Калинцев слал письма родным в станицу и учителям-супругам Кваша, переехавшим в Ейск.
Некоторые из этих весточек, чудом сохранившиеся в вихре послереволюционных бурь, годы спустя будут как реликвии перечитывать дочь Василия Ольга и его племянница Изабелла. Эти письма свяжут их общей судьбой, как и обрушившиеся на семью беды. И сестры опишут эти перепитии каждая по-своему. О.В. Калинцева в 90-е выпустит книгу «Наши», а И.И. Худолей – в 2012-м – сборник «Наши, Ольга и другие».
С помощью последнего издания любопытный читатель может проследить судьбы не только В.З. Калинцева, но и его родных, самых близких людей. В их числе – сестра Василия и мать Изабеллы – Евдокия, которая в неполные 17 лет против своей воли была выдана замуж за коммерсанта и состоятельного павловчанина Наполова. Попала затем под раскулачивание, похоронила мужа. Немало мытарств претерпела Евдокия Захаровна, пока в середине 30-х годов не связала судьбу с человеком, который очень нравился ей в юности, но был отвергнут Калинцевыми-старшими как бедный жених. Им оказался Игнат Худолей, старший школьный товарищ Васи Калинцева, овдовевший к тому времени и отдавший все силы новой семье и родившейся вскоре дочке Белочке.
Но вернемся в лихие 20-е годы. Я всегда удивлялась мужеству и крепости духа людей того поколения. Они пережили несколько войн, смену общественной формации и власти, периоды смуты, анархии, голода и разрухи. Двум школьным друзьям – Игнату Худолею и Василию Калинцеву – всего этого судьба отпустила сполна.
Отец Изабеллы Игнатьевны был на фронте Первой мировой войны, попал к германцам в плен, бежал, воевал в Стальной дивизии Д.П. Жлобы. Затем стал советским активистом (ревкомовец, судебный следователь и т. д.), заработав в пору лихолетья туберкулез. Жизнь убежденного революционера в годы Великой Отечественной оборвалась после допроса в гестапо. Гранитная глыба, установленная дочерью на павловском кладбище, на могиле отца, напоминает о нем.
Ольге Васильевне Калинцевой менее повезло. Её отца как бывшего офицера расстреляли большевики после Кронштадтского мятежа в 1921 году. Случилось это без суда и следствия на одном из разъездов Транссиба под Читой. Где конкретно – никто не знает. Даже скромный букет полевых цветов оставить негде.
И если Белла хотя бы в общих чертах помнит отца (ей было на момент его смерти около 7 лет), то старшей сестре Ольге и этого было не дано: девочка родилась после гибели родителя. А в 12 лет потеряла и мать – в девичестве Евдокию Евгеньевну Никонову, болевшую туберкулезом. Она была младшей сестрой учительницы Любови Кваша, которая вместе с мужем Василием Григорьевичем учила детей Калинцевых, а затем воспитывала и племянницу.
Лишь десятилетия спустя О.В. Калинцева получила документы о реабилитации отца (он был в Павловской комиссаром просвещения) и дяди В.Г. Кваши – директора одной из ейских школ, бесследно сгинувшего в лагерях сталинской эпохи.
«Упиться счастьем духовного наслажденья»
Увы, Ольги Васильевны, родившейся в 1922 году, уже нет с нами. Она ушла на 87-м году жизни, после переезда из Свердловска к одной из дочерей в Питер.
Изабелла Игнатьевна (в марте прошлого года ей исполнилось 75 лет), похоронив и старшую сестру Зою Наполову, по-прежнему живет в Краснодаре. И – что отрадно – занимается делами литературными, издает книги. В вышедших недавно рассказывается о директоре среднечелбасской школы военных лет А.Л. Фрейдман, о семье гулькевичских друзей – врачах Букшпан, коллегах из сельской больницы под Свердловском…
Я весьма признательна И.И. Худолей за то, что в продолжение моей статьи «Две судьбы как две дороги» (август 2012 г., газета «Единство») она поведала о детях О.В. Калинцевой. Когда я писала те заметки, не знала, общались ли сестры. Выяснилось, что да и очень тесно, начиная с 1960 года, когда они впервые встретились в Свердловске и захотели «упиться счастьем духовного наслаждения».
Муж Ольги – Александр Таршис – работал инженером-конструктором на «Уралмашзаводе», сочинял либретто для оперетт, создал клуб любителей кино, снимал короткометражки. А супруга, кроме воспитания троих детей, писала публицистику и детские книжки. Затем увлекалась ткачеством на кроснах. Об О.В. Калинцевой сняло передачу Центральное телевидение.
Одаренными творчески выросли её дети. Старшая Анна стала художницей-авангардисткой, выбрав псевдоним Ры Никонова. Об Анне и её муже Сергее, которые долго жили на родине матери – в Ейске, в прошлом году рассказала газета «Краснодарские известия» (статья «Ейскиз Ры и Сигея»).
Средняя дочь Надежда – профессор Санкт-Петербургской госакадемии театрального искусства, автор ряда публикаций в журналах и двух монографий о роли музыки в драматическом спектакле.
Младший сын Михаил окончил в Петербурге институт инженеров кино, снимался в фильме «Ломоносов». Был режиссером, сценаристом и … писал маслом картины. Выставки его работ прошли в Свердловске и Ленинграде. Сейчас перебрался в Германию, как и его сестра Анна с мужем.
…Вот и перелистала я последние страницы книги «Наши, Ольга и другие». В ней – столько личного, пережитого, выплаканного и выстраданного тетей Беллой, что несколькими словами и не передать. Три четверти века за плечами автора. Похоронив всех родных, включая дочь, эта женщина не сгибается под ударами судьбы, умеет преодолевать любые проблемы. При этом всегда с гордостью указывает в биографии: «Родилась 30 марта 1937 года в станице Павловской, на Кубани».
Увы, в спешке буден, готовясь к 190-летию райцентра и 75-летию края, редакция газеты даже полсотни строк не посвятила юбилею И.И. Худолей – землячки, достойной нашего внимания, уважения и почета. За всё, что сделали её добрые руки. За то, что её сердце, бьющееся в унисон времени, любит нас. За то, что, несмотря ни на какие невзгоды, рождаются в её душе извечно мудрые строки:
Так мир устроен – время невозвратно.
Уносит всё – и радости, и горе,
Что было главным, что прошло приватно,
Проходит всё. В том ценность мирозданья,
Доступная при зрелом размышленьи:
В неповторимости его созданья
И быстротечности его движенья.
Л. Репенецкая.
Постскриптум. В публикации использованы
стихи И.И. Худолей из книги «Скифы».