(исследование заведующего музеем истории станицы Старолеушковской Георгия Ивановича Евменкова)

Провожала маты сына у солдаты...В литературе по истории Кубани практически не обнаружил описания проводов казаков на службу. Есть только отдельные фрагменты или упоминания. А ведь проводы в армию или на войну – это целый обряд. Поэтому собрал всё, что нашел на эту тему и аккумулировал в течение долгого времени из книг, и добавил записанные еще в 20-е годы прошлого столетия воспоминания казака первой волны эмиграции из Старолеушковской. Мемуары прозвучали в одной телепередаче, а я успел включить диктофон.

Обычно за день до ухода казака на действительную службу в Уманский или Запорожский полки Ейского отдела посыльный привозил из станичного правления повестку. Но молодежь призывного возраста уже задолго до этого момента знала, когда ей собираться. Поэтому родные заранее готовились к событию.

Две перемётные сумы уже ждали хозяина. В одну была тщательно уложена провизия: сало, окорок, сухари и пр. В другую – сменное белье: белые рубашки и исподнее, полотенца и еще много нужных в походе вещиц.

Вечером собирались гости: родственники, крестные отец и мать, друзья. За столом произносилась напутственная речь. Обычно происходило это по старшинству: сначала дед, потом отец, после – родные дядья…

После двух-трех чарок горилки старики начинали вспоминать о своей службе и боевых схватках с врагом. Хорошо закусив, присутствующие запевали. Песни сменялись звуками гармони, и казаки лихо отплясывали лезгинку и наурскую, гопака и козачка.

Застолье длилось до поздней ночи. На заре в доме призывника вновь собирался народ.

Строевой конь накормлен, напоен, оседлан. Сумы приторочены впереди седла. Новобранец в черкеске с дедовскими шашкой и кинжалом готов к походу. Отец берет икону и осеняет ею и крестным знамением сына, благославляет на службу. Выйдя из хаты, казак обходит вокруг нее и отправляется со двора. Его поджидают провожающие.

Если парень не женат, то знакомые девушки на черкеску цепляют платочки, чтобы не забывал их. Но обычно родители старались женить сына еще до службы, и тогда несколько платочков были от супруги. Мать перевязывала сына крест-накрест двумя рушниками, осеняла крестным знамением и говорила: «Служи – нэ тужи» или «Пэрэвъяжу тэбе тычальником, шоб ты був начальником». Жена перевязывала правую руку мужу рушником. Этим родные желали казаку хорошей дороги. Потому что развернутый во всю длину рушник символически означал путь. Бабушка или мать заранее зашивали под подкладку шапки молитву – псалом 90, называемый в народе «Живые в помощи». Эта молитва испокон веков защищала казаков от бед.

Крестная вручала новобранцу маленькую иконку. Ее казак укладывал в небольшую серебряную коробочку, прикрепленную к поясу справа от кинжала. Обычно это был образ Николая Чудотворца или Пресвятой Богородицы.

И вот все отправляются к церкви. Впереди – будущий воин. Позади ведут строевого коня. Обычно это делает младший брат. Провожающие обязательно поют на тему проводов и расставания: «Провожала маты сына у солдаты», «Йхав козак на вийноньку», «Прощай, мий край, дэ я родився».

Процессия подходит к церкви. Перед храмом казак снимает с груди платочки и рушники. Рушники отдает матери, и она хранит их до конца его службы, а платочки прячет в суму.

Станичный атаман выстраивает на церковной площади казаков в шеренгу, проводит осмотр формы, холодного оружия и выправки. Проверяет также упряжь на лошадях, крепления седел. Затем казаки заходят в храм, и священник проводит молебен. После молитв батюшка благословляет казаков на службу. Атаман тоже желает благополучного возвращения домой. Ну а если грянет война, то «не жалеть живота своего за веру, царя и Отечество!»

На фотографии 1960 года запечатлен момент проводов представителя большого казачьего рода – Валентина Александровича Сухацкого из Старолеушковской. Рядом с ним по левую сторону стоит мама Екатерина Максимовна. По правую – отец, ветеран Великой Отечественной Александр Михайлович и бабушка призывника Мария Васильевна Сухацкая.

На фотографии 1960 года запечатлен момент проводов представителя большого казачьего рода – Валентина Александровича Сухацкого из Старолеушковской. Рядом с ним по левую сторону стоит мама Екатерина Максимовна. По правую – отец, ветеран Великой Отечественной Александр Михайлович и бабушка призывника Мария Васильевна Сухацкая.

 

К дверям храма младшие братья подводят коней, и казаки лихо взлетают в седла. Подбегают молодые жены, обнимают коней за шею, и по обычаю просят их привезти милых своих живыми и невредимыми. Казаки, перекрестившись, трогаются с места, запевают. Обычно у черноморцев походными были «Йхалы козаченьки стэпом-долыною», «Ой, розвивайся, тай сухый дубэ», «Засвысталы козаченьки, в похид из тив ночи», «Ой, на гори, тай жнэци жнуть…» Вдруг позврослевшие парни стараются не замечать слез любимых, которые идут некоторое время рядом, держась рукой за стремя.

На краю станицы казаки спешиваются, снимают шапки, кланяются провожающим, крестятся.

И вот они снова в седлах. Раздается пронзительный свист, сверкает посеребренное, до блеска начищенное оружие, и только пыль из-под копыт скакунов да мелькание красных башлыков. Казаки мчатся к месту формирования полка – в станицу Уманскую (Ленинградскую).

* * *

…После смерти Иосифа Сталина, с наступлением хрущевской оттепели начали возрождаться некоторые традиции в кубанских станицах. Так, например, пусть и в упрощенном виде, но вернулись забытые проводы парней в армию. Как и в прошлые времена, вечером, накануне отправки, в доме призывника собиралось застолье, и юноша слушал строгие наказы родителей и близких. На следующий день призывник уже был готов к проводам. Грудь его украшали платочки от знакомых девушек. Рука перевязана рушником.

Весело, гурьбой, с песнями под гармошку или гитару шли все вместе до самого призывного пункта.

Сегодня ребята как-то незаметно уходят служить, также незаметно возвращаются. Наступили иные времена, и казачьи традиции, увы, совершенно забыты.