Большое видится на расстоянии

Да, это факт: чтобы лучше увидеть картину, необходимо отойти подальше, ощутить вещь в целом, не отвлекаясь на детали. Но расстояние – это не только пространство (хотя в данный момент между мной и Кубанью не одна тысяча километров и три границы), но и в гораздо большей мере – время. Не только жизненные перепитии осмысливаешь по-другому, но и перечитанные книги, пересмотренные фильмы… А уж люди!..

П авловский театр вошел в мою жизнь неожиданно. Из увлечений я отдавал предпочтение спорту, литературе и живописи. Но встреча с местным журналистом, собкором «Советской Кубани» Владимиром Кузьменко привела меня в театр. Вернее, привёл он, именно за руку. Большой, шумный, широкий – сколько в нем радушия и душевной щедрости, экспрессии (пойди, отбейся от него). Подвёл меня к режиссёру и, подтолкнув, сказал: «Вот тебе твой Шелестов, бери, Костя, не пожалеешь!»

Этот эпизод помню, как из кино, а остальное начисто стёрлось. Приеду в Павловскую, навещу Владимира Ивановича, расспрошу. Почему-то захотелось это восстановить.

В общем, так первый раз увидел Константина Георгиевича Кесис-Оглы. Он сразу произвёл впечатление человека знающего, чего он хочет, и знающего, как это сделать. И сразу сцена. И сразу встреча. Мои «родители» в спектакле Виктор Антонович Скляров и Тамара Иосифовна Степенская – первые партнёры и сценические эталоны.

Тамара Иосифовна всегда выкладывалась, давая истинную страсть. Надо было видеть её глаза! Скляров же – артист, настоящий, неподражаемый. Про него нельзя было сказать, что он жил на сцене. Он играл. Мне вспоминается один эпизод. Был ответственный спектакль, и на одной картине, где слов у нас не было, он рассказал мне побасенку (актёры могут втайне от зрителя разговаривать между собой). Я с ужасом оглянулся на него, но уже смотрел… на невыносимо страдающего за «разор своей страны лютым ворогом» шолоховского Ивана Звягинцева. Такое мгновенное перевоплощение встречал редко. Из наших эдакое удавалось, пожалуй, лишь Владимиру Сидорчуку. Находиться на сцене с такими актёрами просто удовольствие. Они автоматически вселяют уверенность, снимают напряжение, да и просто обогащают.

И, конечно же, Кесис-Оглы! Сколько о нём сказано, и всё равно всегда есть, что добавить. Никогда бы не смог бы предположить, что необычная азербайджанско-греческая фамилия будет так волновать меня до сих пор. Он горел и умел зажечь, он мыслил и умел убедить, он чувствовал и умел заставить сопереживать. Его потрясающее обаяние, неуёмная энергия, подавляющая целеустремлённость, не оставляющая ни тени сомнения у оппонентов и собеседников в правоте. Поэтому неудивительно, что я оказался в плену его идей, а предложение быть его ассистентом явилось большой честью.

Расскажу не о репертуаре, хотя муки поиска пьес были, как и у всех, подчас невыносимыми и долгими, а об атмосфере. О доброжелательности и терпеливости, такте и выдержанности, несмотря на запредельный темперамент хозяина. Заходили на огонёк – кто поближе, а кто и мимоходом, независимо от репетиции, а то и погреться. Кстати, о спиртном… Не помню, чтобы его строго запрещали, но и как-то никому в голову оно не приходило. Нам было настолько интересно, весело, что остального не существовало на свете.

Хотя здесь шла непростая работа. Как тяжело давались образы завсегдатаям, записным актёрам Юрию Дмитриевичу Бушневу, Петру Евгеньевичу Копрякову, даже актёру на любой случай Павлу Сергеевичу Ищенко. Сколько ногтей и колен было стёрто на сцене Анатолием Олейником, Николаем Коваленко, Борисом Магистровым… А Николай Обоскалов? Это особая статья. Помимо всех его талантов – он ведь добивался прекрасных результатов в фотоделе, в шести видах спорта имел первый разряд, был примерным производственником. Инженер-электрик, руководящий участком, имеющий не один десяток ценных рационализаторских предложений. Казалось бы, куда ещё! Но знали бы вы, сколько он отдавал театру! Не говорю о создании (да, создании, настолько непросто это было) специального сценического круга – единственного среди сельских театров страны. Тогда свободное время было только ночью: Обоскалов в прямом смысле падал с ног от усталости. Но репетиций не пропускал. Многие недоумевали: зачем ему это? Но это знает только он.

…Новые артисты всегда появлялись, когда намечалась премьера. Некоторые из них оставались на время, другие надолго, но зачастую это были актёры одной роли, одного спектакля. Вспоминаются встречи именно с такими участниками.

Как-то на рынке меня останавливает неуловимо знакомый мужчина. Знаю, что по театру, но ни фамилии, ни спектакля назвать не могу. Одно помню – с ним на сцене я не встречался. Так вот, если бы вы знали, какие детали, фразы извлекал он из памяти, и главное – его горящие глаза: «Помнишь, как мы играли, как мы выдавали!». А у него всего лишь крохотная ролька с полутора десятками слов. Представить только – пятьдесят лет назад сыграть и помнить, гордиться, носить в себе оставшуюся жизнь. Поистине дорогого стоит!

В театре были не только репетиции, но и множество бесед, дискуссий, и всё это с огромным уважением, с любовью к говорящему. Помню своего второго номера бойца Копытовского в исполнении Володи Гуреева. Этакий увалень, снискавший успех у публики за милейшую непосредственность. Я ведь его по сути не знал, но через много лет он мне рассказал, на какой скользкой дорожке он находился, но после роли всё изменил – женился, остепенился… Володя Осипов тоже не без проблем, а, сыграв махонькую роль в спектакле «Полк идёт», начисто отверг весь негатив. Саша Рак и до сцены не дошел – всего несколько репетиций и уже не смог поднять кулак на человека. А кулак его был тяжелый…

Что же завораживало в театре? Кроме сказанного – доверие и ожидание чего-то большего, возможно, даже большего, чем человек мог дать. Но эта вера в свои потенциальные возможности заставляла быть выше, чище.

Новые артисты… Как же их забыть? Вернее, артистки! В одночасье типичный мужской коллектив перестал быть таковым. Россыпь в лице Тани Копряковой (Тимошиной), Тони Нестеренко (Гутара), Саши Анисар, Люды Першиной, Веры Иванищевой в «Разбойниках». Это был шедевр – подлинная творческая удача Кесис-Оглы, художника Владимира Орла и исполнителя главной роли Николая Обоскалова в великолепном женском обрамлении.

Ну как же без сетований и обид на судьбу… Да, не дала мне она встреч с талантливейшим из павловчан Петром Ивановичем Слюсаревым, а также возможности пребывать на сцене с Колей Герасимовым, Геной Целинским, Ваней Коханенко, которые оставили в театре незабываемый след.

Неизмеримо мало творческих контактов было с настоящими артистами, я бы даже сказал, мастерами такими, как Володя Сидорчук, Володя Волошин, Витя Гордиенко, Лёша Родионов… Но судьба преподносила и подарки. Была «Невеста из Имеретии» Юры Чаргейшвили, а с ней, конечно, Петя Аватьянц, Виталик Заярин, отнюдь не новички на сцене, но в театре вспыхнувшие по-новому. И в довершение ко всему горячо мною любимые ветераны-дебютанты – Галя Обоскалова и Саша Архангельский. Это надо так придумать судьбе, чтобы ветераны вокала и конферанса вдруг на склоне лет рискнули поменять амплуа. Честь им и хвала, но других слов не подберёшь, за смелость, за преданность.

Важной вехой стало, естественно, празднование 50-летнего юбилея Павловского народного театра. Не буду вспоминать, как непросто оно определялось. Тогда в теат-ральной неделе собралось всё, что было накоплено за долгие годы. Это не столько документы, экспонаты, сколько люди. И те – оставшиеся оттуда и эти – взращенные и воспитанные ими. Как прекрасно влилась молодёжь: Олеся Короткова в роли капризной Прони («За двумя зайцами»), вальяжный Антон Косенко в шукшинских рассказах, порывистый и яркий Сергей Борисов по-настоящему блеснувший в «Женитьбе».

Нашла свою нишу Аллочка Влащик – глубокая и тонкая актриса, но твёрдый характер её виден и по жизни, и по сцене. Да и Люда Савченко, и Лара Лёвкина, и, дай Господь, памяти… Пусть простят меня те, кого не назвал здесь. Поверьте, все заслуживают известность, как я – порицание за забывчивость. Вот сейчас вспомнил колоритного Федота в исполнении Вячеслава Ермолаева. Не могу не отметить профи Веру Тихонову, энтузиазм режиссёра-любителя Людмилы Сапачёвой, молодость Анны Мельник. А какое право я имел не вспомнить наших постоянно действующих и находящихся в театре Володю Орла и Серёжу Копрякова. Или забыть «всегдашних мамок и бабок» Анну Шульгу, Елену Шалапинину, Анну Курицину. А попробуй не сказать о Елене Хрисанфовне Гаген… Но помилуйте! Их же более 400!

А всё начиналось с малого. Азартный и уверенный синеблузник Сергей Чиж, тонкий мастер-технолог Пётр Слюсарев, гениальный бунтарь-массовик Константин Кесис-Оглы, упрямый музыкант-администратор Дмитрий Панченко. Это они закладывали лицедейские заряды, как мины замедленного действия, которые потом взрывались творческим энтузиазмом на сцене, детонировавшим бурным овациями зала.

***

Моя статья не претендует на обзорность и анализ. Это просто то, что тронуло, запомнилось и обозначилось в памяти.

Б. Тарнавский,

актёр, сценарист и просто театроман.

г. Баден-Баден, Германия