07-03-2015_17Старая казачья станица Незамаевская  – родина знаменитого рода Гулыг. Она  навсегда вошла в историю Гражданской войны на Кубани. За сферы влияния богатой густонаселенной станицы боролись белые и  красные: генералы В.А. Покровский, А.Г. Шкуро, В.Г. Науменко (в те годы полковник, в зарубежье атаман ККВ), с красной стороны  –   С.М. Будённый, Ока Городовиков, И.Л. Сорокин.
Здесь  побывал и цвет русской армии  – генералы Л.Г. Корнилов, М.В. Алексеев, А.И. Деникин, С.Л. Марков, А.Т. Кутепов, А.П. Богаевский, А.А. Боровской, И.П. Романовский,  В.И. Сидорин,                 Е.Ф. Элбснер, А.В. Коврин-Круповской и многие  другие. Всего 36 генералов, 242 штаб-офицера, 2078 – обер-офицеров, а также кадеты, юнкера и добровольцы  – Добровольческая армия генерала Корнилова.
Начало пути
Организаторами Добровольческой армии являются генералы М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов. После Октябрьской революции М.В. Алексеев бежал в Новочеркасск, где 2(15) ноября приступил к созданию для «спасения России» так называемой Алексеевской организации – добровольческих военных формирований из прибывших на Дон офицеров и юнкеров.
Л.Г. Корнилов прибыл в Новочеркасск 6(19) декабря, возглавил вместе с М.В. Алексеевым формирования Добровольческой армии, стал членом Донского гражданского совета. С 24 декабря 1917 года (6 января 1918 г.), – командующий Добровольческой армии.
Первый Кубанский «ледяной» поход Добровольческой армии начался 9(22) февраля 1918 года, выходом из Ростова-на-Дону. Карта похода дает нам представление через какие населенные пункты проходили добровольцы, двигаясь к Екатеринодару.
Их путь с самого начала был непростым. Из Ростова армия двинулась окраиной города. Шли в мороз по глубокому снегу. Вышли на дорогу в Аксайскую станицу, которая отказалась дать ночлег. Но после долгих переговоров со станичным сбором добровольцы определились на ночлег.
В Ольгинской Корнилов произвел реорганизацию Добровольческой армии, насчитывающей всего около четырех тысяч бойцов. Полками командовали генералы. Вот что говорил генерал С.Л. Марков: «Я с должности начальника штаба пришел на батальон».
Было принято решение – идти на Кубань. Шли медленно по невылазной грязи, ночами стянутой морозами. Некоторые добровольцы буквально оставляли обувь и продолжали путь босиком…
От Ольгинской до Егорлыкской – 88 верст, путь преодолели за                         6 дней. У Хомутовской Корнилов в первый раз пропускал колонну. Здесь же был принят бой с большевистским отрядом. В Мечетинской Корнилов сделал предложение походному атаману Дона П.Х. Попову присоединиться к Добровольческой армии. Но тот ответил отказом.
Единственная донская станица Егорлыкская приветливо встретила добровольцев. А.И. Деникин вспоминал: «…Во всем… в сердечности приема, в заботах о раненых, в готовности продовольствовать войска. Многие проявляли свои симпатии в формах весьма экспансивных. Хозяин того дома, в котором я поместился, священник, положительно умелял своим желанием помочь добровольцам. Я смотрел на него с благодарностью, но и… с глубоким сожалением. Положение кочующей армии создавало поистине трагические противоречия: со своими врагами расправлялись добровольцы, с их друзьями расправлялись потом те, кто шел по нашим следам. Егорлыкская уцелела».
А уже в соседней Лежанке был принят бой…
На Кубань!
22 февраля Добровольческая армия вступила в пределы Кубанской области, надеясь найти здесь надежную опору. К вечеру 24-го февраля армия генерала Корнилова вошла в станицу Незамаевс-кую.
Как встретила добровольцев станица, свято оберегавшая казачьи традиции, верно служившая Отчизне? Не без влияния Героя Первой мировой войны генерала Гулыги незамаевские казаки встретили «добровольцев» с большим поч-тением.
Вот как описывает вхождение Добровольческой армии в Незамаевскую участник похода сотник Иван Какурин в очерке «Первый Кубанский генерала Карнилова поход» (Третий том серии «Белое движение в России». Центрполиграф, 2001).
«… 24 февраля армия двинулась дальше в западном направлении, имея в арьергарде Офицерский полк с батареей. Сделав на хуторе Новоивановском двухчасовой привал, армия перешла на ночлег в станицу Незамаевскую, пройдя за день 26 верст. В Незамаевской отношение к добровольцам было радушным. Эта станица первой из кубанских станиц дала для армии пополнение – две сотни добровольцев, одну пешую и одну конную. Генералы Алексеев и Корнилов почти в каждой станице держали речи на станичных сборах…»
Полковник М. Гетманов, умерший в 1978 году в Нью-Йорке, вспоминал: «… Колонна продолжает путь и к 16-17 часам подходит к станице Незамаевской, одной из самых богатых станиц Кубани, встретившей армию на редкость хорошо. Была объявлена ночевка. Хозяева – казаки как-будто сговорились нас обкормить. И угощая на славу, заставляют чуть ли не объедаться. Куриный суп, вареники, блины, яичница, закваски всех сортов, сметана, не говоря уже о великолепном белом хлебе, чай с медом – все это было в любой хате. И всем этим угощали армию гостеприимные казаки».
Мои далекие детские и юные годы в 40-50-х годах прошлого века сов-пали с тем временем, когда в родной станице Незамаевской дедушек и отцов во многих семьях не было. Так, и в нашей – оба дедушки погибли в 1918 году. Дед Тимофей – за красных. Дед Ефим – за белых. Доживали свой долгий век старики, освобождавшие братскую Болгарию (1877-1878), больше было участников русско-японской (1904-1905), свежи были воспоминания о Первой мировой (1914-1919), перешедшей в Гражданскую. Самую кровавую и безжалостную. Так её характеризовали сами участники.
Праздник в станице
Казаки Иван Тимофеевич Мороз, Никифор Яковлевич Клименко, Михаил Никонорович Баршадский, Георгий Денисович Конох, Иван Леонтьевич Ламаш и другие вспоминали, как незамаевцы встречали Добровольческую армию.
Зазвонили в большой колокол. Огромная церковная площадь быстро наполнилась празднично одетыми станичниками. Давно такого не было, не считая венценосных церковных праздников: Рождества, Крещения, Пасхи, Троицы и др. Пожалуй, так быстро собирались только в дни проводов казаков на Первую мировую войну, да при получении известия от атамана ККВ генерала М.П. Бабича о награждении незамаевского казака И.Е. Гулыги золотым георгиевским оружием (1916).
Настоятель церкви отец Иоанн, глубоко почитаемый станичниками, с причтом, хоругвями и святынями вышел к народу. Сверкали золотом и серебром ризы священников, оклады икон Иисуса Христа, Пророка Илии и Владимирской Божией Матери – все знали, что эти дорогие иконы были подарены церкви бывшим станичным атаманом, полным Георгиевским кавалером, отставным старшиной дворянином Емельяном Филипповичем Гулыгой – отцом генерала И.Е. Гулыги. Отец Иоанн благословил братьев и сестер на добрую встречу господ офицеров и добровольцев русской армии. Короткое слово держал и последний атаман станицы Семён Герасимович Никоненко, который сообщил, что с Дона идет Добровольческая  армия  генерала Корнилова. Её  цель – спасти Россию от гибели. Он  дал краткие распоряжения,  выслал  двух   вестовых  в станицу Новоивановскую, чтобы те вовремя     доложили   о    приближа-ющейся к Незамаевской армии добровольцев.
Старики-казаки, в  их  числе  и  Георгиевские кавалеры Григорий Ячкула, Семен Чернявский, Трофим Герасименко, Андрей Корниенко, Ефим Сук, Тарас Дешко, Тихон Ткаченко, а также выборные Карп Чигирин, Василий Шевченко, Константин Конопля, Федор Надолец, Исакий Баршацкий, Василий Мирошник, Никифор Луцик, Терентий Коломиец и др. одобрили распоряжение атамана. Некоторые из них прослезились, глубоко понимая в какую трясину Гражданской войны вовлекается казачество. Это не война с турками, японцами, немцами, где цель ясна – защита Родины от иноземного врага. И армия русская едина. Какой патриотизм, бесстрашие и жертвенность проявляли кубанцы. Зато и молва о их доблести и мужестве разносилась по всей Руси Великой. А теперь брат на брата, отец на сына, сосед на соседа… Море крови, страданий…
«О, Господи! Прости нас и помоги!». И многие казаки считали, что упорство, сила и жертвенность помогут вернуть старую жизнь. Вернуть былую матушку-Россию!
Работа в станице закипела, лучшие незамаевские кухарки варили наваристые борщи и супы, тушили, жарили, румянили самые разно-образные мясные блюда. Коптили на вишневых ветках окорока, ребра и разную рыбу, доставали из макитр сыры и колбасы, из дубовых кадушек моченые яблоки, квашеные огурчики с капусточкой да помидорчики. А в печках выпекались хлеба, пироги и пампушечки, варились и зажаривались бублики. На верхнем огне жарили пирожки и блинчики в больших количествах. Ведь вкусные продукты нужны бойцам и «на дорогу», а уж за столом надо сытнее покормить! Многие казаки в уме прикидывали, что надо взять с собой в поход. Они уже решили вступить в Добровольческую армию, чтобы спасать Родину от революционного угара, умело раздуваемого в столицах. Перед парадным входом в церковь поставили красивый столик с церковными принадлежностями для служения молебна.
В казачьем правлении атаман велел вывесить портрет Императора Николая II, новые флаги Кубани и русский национальный флаг (белая, синяя и красная горизонтальные полосы), сохраненный белым движением как символ своей главной цели – реставрации «Великой, Единой и Неделимой России».
Учителя и учащиеся Высшего начального Александровского училища тоже активно включались в подготовку торжественной встречи русской армии. Опытный заведующий Иван Иовлевич Крикун, который никогда не расставался с форменной одеждой, потребовал от каждого тщательно осмотреть свой внешний вид, напомнил о соблюдении культуры поведения и дисциплины учащимися. Обошел все шесть учебных кабинетов, учительскую, раздевалку и дал необходимые указания, чтобы всё смотрелось «как пасхальное яйцо».
Станица и особенно её центр празднично изменились. На церковной площади, вдоль Александровского училища, красивых кирпичных домов генерала И.Е. Гулыги и настоятеля церкви Иоанна Пригоровского, а также станичного казачьего правления строем стали красивые незамаевские казаки. На длинных деревянных лавочках почтенно восседали их седые отцы и деды с Георгиевскими крестами. До самого центрального моста через Ею плотно стояли казачьи ряды.
Но большая часть незамаевских казаков  строем  вышла  на восточную  сторону  станицы и  расположилась за  Задунайским  одноклассным училищем. Построились ровными  рядами.  Впереди знаменосцы и музыканты. С левой стороны казачьей колонны, ближе к дороге на  Новоивановскую, находились священники с отцом Иоанном, атаманом станицы                       С.Г. Никоненко. Рядом с ними был полный Георгиевский кавалер – герой Первой мировой войны, лейб-гвардеец Иван Игнатьевич Гутор. На красиво вышитом рушнике он держал хлеб-соль. За ними стояли выборные. Все при параде и наградах. Дальше толпился народ. Сюда пришли взрослые и дети с Большого и Малого Задуная, а также были и с левобережья Еи. Казаки верили в могущественную силу Добровольческой армии. Все очень надеялись, что  с  её  помощью можно, положить конец мучительным распрям. А на деле… Все самое страшное, трагическое было впе-реди…
Клятва                           хлебом-солью
Но в тот, клонившейся к вечеру 24 февраля 1918 года день, когда на красивом блюде, застеленным узорчатым рушником, красовался огромный бело-румяный каравай с солонкой наверху, все ожидавшие армию верили только в благополучный исход.
Около 16 часов, со стороны Новоивановской прискакал нарочный и сообщил: «Идут! Идут!» Казаки, население заволновались. У некоторых на глазах блестели слезы радости. Все устремили свои взоры на восток. Первым, конечно, увидели знаменосца с развернутым трехцветным флагом. За ним группу всадников-офицеров, по-джигитски сидящих в седлах. Все ближе, ближе подходила Добровольческая армия. Уже хорошо различимы лица офицера, идущих впереди. Вот он цвет русской армии! Все они Герои Первой мировой войны, прикрывавшие своей грудью русскую землю от врага!  На груди каждого гене-рала, штаб-офицера, обер-офицера, у многих нижних чинов Георгиевские кресты. Герои совсем рядом, отбивая шаг, подходят к станичному атаману.
Незамаевский атаман Семен Герасимович Никоненко зычным голосом дает команду: «Смирно!» Казаки застыли в строю. Такую же команду Добровольческой армии даёт командующий генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов. Тишина охватила огромное количество людей, стоявших на незамаевской земле. Они вышли навстречу друг другу. Генерал Корнилов в окружении генералов русской армии М.В. Алексеева и А.И. Деникина. Станичный атаман С.Г. Никоненко, священник Иоанн Пригоровский с крестом в руках и И.И. Гутор с дарами в руках. Грянул марш. Хорунжий Гутор почтительно передал хлеб-соль станичному атаману Никоненко, который, поклонившись низко в пояс, преподнес его генералу Корнилову. И, глядя в лицо генералу, сказал: «Станица кланяется вам хлебом-солью за то, что вы в сей трагический для Отечества час смело встали за его защиту. Мы благодарим вас и поддерживаем. С Богом входите в нашу станицу».
Отец Иоанн Пригоровский благословил входивших в станицу Незамаевскую борцов за Веру православную и Русь святую. Он преподнес крест генералам Корнилову, Алексееву и Деникину. На какое-то мгновенье глаза генерала Корнилова встретились взглядом с Иоанном Пригоровским.
Неизвестность,             гибель впереди
Но тогда 97 лет назад, никто не знал, что пройдет только март, а апрель 1918 года им готовил смерть. 13 апреля в Екатеринодаре, в домике Гнячбау, у самой реки Кубани примет смертельное ранение генерал Корнилов. Его могила будет разрыта красными. С тела покойного сбросят офицерскую одежду, повесят вниз головой. И станут издеваться над прахом: бросать камни, бить палками, плевать… Истерзанное тело возить по улицам города. Чтобы все могли убедиться: нет более знаменитого генерала Корнилова.
Не только частицы его гроба увезут казаки-эмигранты. В наше время талантливому военачальнику в Краснодаре рядом с домом, где его настигла пуля, открыт памятник, проходят традиционные Корниловские поминовения, а группа лошадей без седоков, которые будут установлены в мемориальной зоне, станут символизировать потерянную армию и трагическую судьбу белого движения.
В 2000 году Русская православная церковь канонизирует священнослужителя Алтаря Христова незамаевского священника отца Иоанна Пригоровского (Григоровского). В ночь на Пасху (1918), перед началом чтения деяний Апостольских, посередине храма он был зверски замучен красноармейцами. Отцу Иоанну вырвали язык, отрезали нос, уши, выкололи глаза и размозжили голову. Неузнаваемого, в окровавленном одеянии мученика вытащили в церковный двор, где продолжили избиения. Подвели коня с боронкой, к ней привязали тело и поволокли по станице от центра до Задуная, от Гусятника до Вершины.
Путь красноармейцев лежал в сторону станицы Веселой. С тачанки, загруженной пасхами, отнятыми у прихожан в церкви, они разбрасывали верхи, усевая ими дорогу. У огромной кучи навоза остановились. Закопали тело батюшки по пояс. Факелами обожгли волосы на голове и бороду… Об этом писать не только больно, но и стыдно. Ведь все это делали русские люди, одурманенные революционным угаром. Палачами стали как белые, так и красные.
В год 100-летия начала Первой мировой войны в станице Незамаевской 2 мая в 4-й раз прошли незамаевские поминовения. Они проводятся в день гибели Святого Иоанна Пригоровского. Мемориал знаменитым незамаевцам украшает его лик. На месте, где был дом священника, установлены крест и плита, изготовленные братьями-тюменцами.
Вот так соединились на Кубани судьбы двух исторических личностей прекрасно образованных, высоких профессионалов своего дела.
Осмотрели станицу
4 мая. Вернемся в 24 февраля 1918 года.
Корнилов, поцеловав крест, преподнесенный отцом Иоанном, поцеловал и хлеб, отломил нежную корочку, макнув её в соль, пережевал. Низко поклонился всем казакам и сказал: «Спасибо, братья-казаки, за добрую встречу!». Была дана команда: «Вольно», и бойцы Добровольческой армии громко и дружно прокричали: «Так за Корнилова, за Родину, за Веру мы грянем дружно «Ура-а-а!», которое подхватили все незамаевские казаки. Многочисленное громоподобное «Ура» разнеслось далеко над станицей, её полями, садами, всколыхнув малолетних деток и немощных стариков, которые не могли участвовать во встрече доб-ровольцев.
Армия и казаки направились в центр станицы, по ходу определяя добровольцев на ночлег в Большом и Малом Задунае. Хозяева приветливо приглашали в свои дома уставших, плохо одетых, нищенски обутых бойцов. В незамаевских домах их ждали бани, сытые ужины, скорые обеды, чистые мягкие постели, теплая одежда и обувь. Забота и участие.
Оставив позади мост через реку Ею, другая часть Добровольческой армии вошла в живой коридор, радостно встречающих её казаков и станичников: «Добро пожаловать! Спасители наши!». При взаимной радости добровольцы задушевно запели песню:
Дружно, корниловцы, в ногу,
С нами Корнилов идет;
Спасет он, поверьте, Отчизну,
Не выдаст он русский народ.
Подошли к казачьему правлению, сейчас в этом кирпичном здании  1900 года строения находится администрация Незамаевского поселения. Добровольцы расположились на площади между казачьим правлением, церковью и улицам, примыкающим к ним.
Корнилов, Алексеев, Деникин, Марков, Романовский ненадолго зашли в казачье правление, где их тоже приветствовали незамаевские казаки.
Из правления прошли в высшее Александровское училище. Заведующая училищем И.И. Крикун, группа учителей и учащихся старших классов поджидали высоких гостей. Атаман С.Г. Никоненко представил заведующего, а тот в свою очередь коллег и учащихся, пригласив гостей ознакомиться с незамаевским училищем. Высокие, светлые, уютные кабинеты произвели положительное впечатление на генералов. Учитель Василий Иванович Слитков выразил желание  пополнить ряды Добровольческой армии и получил добро.
Жители станицы старшего поколения помнят жену известного незамаевского учителя Василия Андреевича Петренко, Нину Васильевну – учительницу начальных классов. Она дочь В.И. Слиткова. Семья Нины Васильевны и Василия Андреевича Петренко воспитала четверых детей: Лиру Васильевну, Евгению Васильевну, Ольгу Васильевну и Бориса Васильевича. Все они пенсионеры, имеют своих детей и внуков и очень гордятся своим дедом, занимавшим активную жизненную по-зицию.
Больничный покой располагался напротив училища, на противоположном углу, на некотором расстоянии от дорог. Врач больницы Иван Муравленко, полковой фельдшер, совсем недавно вернувшийся с Первой мировой, любезно встретил офицеров в больничном дворике. Вошли в палаты. Пожелали больным скорейшего выздоровления. Больница – большое кирпичное здание, высокие окна которого выходили на все четыре стороны. Много света, тепла, поразительной чистоты и обилие лекарственных цветов на подоконниках. Иван Васильевич по-доброму отозвался о медицинском персонале, который регулярно посещал инвалидов Первой мировой войны на дому.
Из больничного дворика, осаженного деревьями и кустарниками, гости, перейдя дорогу, оказались на почте. Деревянное здание, огромные окна, которые украшали резные ставни, а красивое широкое крыльцо как бы приглашало: «Добро пожаловать!» находилось на углу улиц Почтовой и Мертвой (сейчас Коммунистическая и Комсомольская). Но генералы, не заходя в здание почты, прошли к величественной церкви. Осенили себя крестами.
В церкви отец Иоанн провел торжественный молебен. Чудно поющему церковному хору, дружно подпевали все поместившиеся в церкви и находившейся на церковной площади и на улицах, примыкающих к ней.
Организованно прошел казачий сход. Было решено пополнить Добровольческую армию двумя сотнями казаков (пешей и конной), продовольствием, фуражом и лошадьми.
Приезд генерала Гулыги
На сход подоспел из Екатеринодара генерал-лейтенант Иван Емельянович Гулыга. Старого воина, военного историка, потомственного дворянина сразу же оттолкнула разрушительная политика и действия большевиков. Вместе с сыновьями он оказался в гуще военных и политических событий. 14 октября 1917 года его назначают командиром начавшегося формирования Терско-Кубанского пластунского корпуса, в  который тогда были объединены Кубанские Пластунские и Терские пешие батальоны. В связи со сложившейся обстановкой части корпуса отводились на территорию Дагестанской и Терской областей, Святокрестовского и Александровского уездов Ставропольской губернии.
Пользовавшийся большим авторитетом на Кубани, Гулыга сразу выступил против большевиков. И уже в начале января 1918 года он встретился с сыновьями Владимиром и Георгием на Дону – в Добровольческой армии. Но вскоре был вызван  в  Екатеринодар  и  с  17  января по 14 февраля  (1918) командовал  формируемой заново Кубанской армией. В феврале рассматривался как кандидат на пост  командующего  войсками  Кубанского края. Но его кандидатура была отклонена автономистски настроенной Кубанской Радой. Сторонник объединения усилий в борьбе с большевиками, противник кубанских самостийников, он горячо поддерживал генерала Кор-нилова.
И.Е. Гулыга был рад встретить на родной незамаевской земле Добровольческую армию. И принял самое деятельное участие в оказании ей поддержки. Иван Емельянович очень любил свою родную станицу, а также «хутор при балке Плоской в ведомстве станицы Незамаевской» (так значилось по документам Войскового правления Черноморского казачьего войска от 10 июля 1846 год № 3292), в котором отец заложил прекрасный яблоневый сад.
Сын-генерал знал сколько забот и трудов вложил в развитие этих мест его отец-дворянин, отставной сотник, многократно избиравшийся станичным атаманом. Знал он и всех  станичных атаманов, которые были после отца. Лучшие хозяева-труженики, а когда требовалось и защитники Родины урядники Яков Прохорович Сук, Мамонт Федорович Гавриленко, Семен Клименко, Иван Иванович Гутор, Даниил Васильевич Горбачев (62-летний Д.В. Горбачев погиб во время крушения почтового поезда под станцией Сосыка в сентябре 1913 года, и генерал Гулыга приехал проводить его в последний путь), Авраам Нечай, бомбардир Гавриил Корнеевич Дидык, Георгий Максимович Стрельник, Яков Евсеевич Клименко, Федор Кондратьевич Будний. Некоторые идут рядом с С.Г. Никоненко. Что ждет впереди последнего атамана станицы? Выдержит ли он мощные напоры революционных атак?
И.Е. Гулыга подошел к группе казаков-стариков. Вежливо и почтительно их поприветствовал. Некоторые из них помнили его еще казачонком. Все знали о его героических делах на фронтах Первой мировой и о доблести его сыновей.
В станице Незамаевской добровольцы везде увидели порядок и достаток. Вот как описывает свои впечатления А.И. Деникин в книге «Поход и смерть генерала Корнилова»: «Нас – пришельцев с севера удивляли огромное богатство её беспредельных полей, ломящихся от хлеба её скирды и амбары, её стада и табуны. Сыты все – и казаки, и иногородние, и «хозяин» и «работник»… Тихая заводь привольной кубанской жизни замутилась, однако, враждой и чувством мести к тем, кто нарушил её покой. Когда в станице Незамаевской я замешался в пестрой праздничной, веселой толпе, там это чувство буйно вырвалось наружу. Они уже «сосчитались» с одними или угрожали сосчитаться с другими из своих большевиков, главным образом, иногородних. Придет утро, мы уйдем, а еще через день появится отряд «товарища» Сорокина или Автономова и начнется возмездие…»
Казаки начали поступать в армию добровольцами. Незамаевская выставила целый отряд, человек в полтораста. Станичные сборы враждебны большевикам, выражают преданность Корнилову.
С боями                           на Екатеринодар
Да, зажиточная, богатая станица Незамаевская – первая на Дону и Кубани так торжественно встретившая Добровольческую армию.
И как ни жалко было расставаться с незамаевцами уже в 6 часов утра 25 февраля армия выступила из Незамаевской в станицу Веселую. В арьергарде шел Чехословацкий батальон. Неожиданно на него наскочили два эскадрона красной конницы… Метким огнем нанесены большие потери красным, и они быстро повернули обратно.
Из станицы Веселой  через хутор Упорный и  мост через реку Тихонькую 26 февраля в предрассветных сумраках авангард вошел в станицу Новолеушковскую. С севера, со стороны станции Сосыка, бронепоезд красных начал обстрел переезда.
Только ночью арьергард вошел в станицу Старолеушковскую, где армия расположилась на ночлег. 27 февраля она перешла в станицу Ирклиевскую. Под Березанской против добровольцев впервые выступили казаки. Первым в станицу влетел генерал Марков. «Вечером «старики» в станичном правлении творили расправу над своей молодежью – пороли их «нагайками» .
2 марта главные силы армии двинулись на станицу Журавскую, а Неженцов с Корниловским полком ударил по Выселкам. С тяжелыми кровопролитными боями была взята эта станица. Под Екатеринодаром добровольцы потерпели поражение. Но то уже другая история…
Трагическая судьба
Многие незамаевцы воевали в Добровольческой армии. Среди них Григорий Данилович Бутник, Иван Данилович Капуста, Мартын Феодосьевич Кутельма, Василий Семенович Коваль, Павел Филиппович Казачек, Трофим Феодосеевич Кирий, Андрей Михайлович Задорожний, Иван Пантелеймонович Клименко, сыновья атамана Никоненко – Даниил Семенович и Михаил Семенович, а также Ячкула, Карпенко, Сай, Полеушко, Дудник, Погребицкий, Дешко, Залозний, Семка, Баршадский и многие другие.
Трагически сложилась судьба Незамаевской. 1918 год советская власть им не простила. Станица была занесена на «черную» доску. На ее территорию ввели  танки и войска. Многих станичников сослали в Сибирь, Казахстан, на Север. От голода 1932-1933 годов умерло около 10 тысяч незамаевцев. Сейчас в станице, в которой в 20-е годы проживало более 16 тыс. человек, осталось менее трех тысяч.
А. Бессчётнова,
краевед.
Ст. Незамаевская.