После публикации моей статьи «Действительно бравые казаки» в номере от 20 июня в «Единстве» в редакцию и ко мне обратилось много неравнодушных жителей района. Имя главного героя, которое я ошибочно на слух обозначил как Ванжа, оказалось иным. У павловчанина было прозвище Ваньджа. Об этом поведал внук казака, который принес фотокарточку деда. Хотя в их семье газету выписывают, в этот раз первыми публикацию увидели его знакомые, живущие в микрорайоне доротдела, и позвонили.
Итак, описанного мной наездника звали Иван Степанович Лях (1913-1997). Уважительное прозвище произошло от имени Ваня. У него было три сына. Родные – Виктор и Александр и приемный – тоже Виктор по фамилии Рудик. Кровных уже нет в живых. А Рудик после армии остался на Севере, приезжал лишь раз, и судьба его неизвестна.
…Молодость беспечна. Думалось, что родные будут рядом всегда, поэтому никто из внуков особо не интересовался биографией Ивана Степановича и его супруги Елены Кузьминичны. Из детских воспоминаний осталось только то, как дедушка, который жил по соседству с бывшей площадью Шевченко, собирался на джигитовку. Всегда сажал внука на лошадь впереди себя, доезжал до площади, опускал маленького седока на землю, вставал в седло ногами и с криком, размахивая саблей, подлетал к месту соревнований.
Лошади у него дома были всегда. Все дрессированные. Понимали голосовые приказы. Орлика, о котором я писал, украли цыгане. Последней же у Ивана Степановича была кобыла Лада.
До 1941 года павловчанин регулярно участвовал в учениях на казачьем полигоне около станицы Ленинградской (Уманской) Во время войны тоже не расставался со скакунами, но в каких частях служил, узнать не удалось.
А. Оленцов.
Фото из семейного архива близких ветерана.