Мне было 20 лет, когда в далеком шестьдесят пятом году меня приняли на работу в редакцию литературным сотрудником. Коллегам-журналистам уже за сорок и за пятьдесят. Все – фронтовики.
По субботам тогда работали до двух часов. Уже в обед в редакцию приходили друзья газеты. Так их называл наш шеф. Это обычно – заведующий районной сберкассой Владимир Гаврилович, председатель местного райкома ДОСААФ Григорий Максимович, инструктор отдела агитации и пропаганды райкома партии Николай Захарович. Они также прошли войну и были награждены орденами и медалями. О себе говорили мало, вспоминали боевых товарищей, интересные случаи из фронтовой жизни. Еще не совсем прошла хрущевская оттепель. За «рюмкой чая» развязывались языки, говорили о том, что думают, не боялись критиковать Сталина и других вождей, даже находившихся в это время у власти.
Как-то я задал им вопрос: что для каждого из них стало самым памятным на войне? Один вспомнил, как к ним в часть приехал маршал Жуков и сделал разнос, другой рассказал о форсировании Днепра, третий, как лечили всем взводом раненую собаку.
– А для меня самым памятным на фронте стало знакомство с Сергеем Есениным, – ответил Владимир Гаврилович.
– С Есениным, – улыбнулись товарищи. – Его же не стало в 25-м.
– Не с ним, конечно, а с его творчеством. На войну я ушел с третьего курса финансового института. Мы, студенты, слышали об этом поэте, но мало кто его читал – он был запрещен. Почему? До сих пор не пойму. Было это в сорок четвертом в Белоруссии. В наш взвод приехал сам полковой комиссар и подарил сборник Есенина, изданный при жизни поэта в 1925 году:
– Читайте! Уверен, вам понравится.
Я первый взял в руки книгу. Начал читать стихи вслух, отдельные по несколько раз. Бойцы сидели завороженными. Какие строки! Какая любовь к Родине! Восхищались не только мы, младшие офицеры, но и рядовые. Для всех нас Есенин стал открытием.
– Я тоже впервые прочитал Есенина на фронте, – подключился к разговору Григорий Максимович. – Некоторые стихи его даже переписал в тетрадь, а затем отправил домой супруге.
– А меня, не буду скрывать, удивила Германия, – сказал Николай Захарович. – Тогда об этом говорить вслух было опасно. Когда мы вошли в неё, думали увидеть нищую, разоренную страну, умирающий с голоду народ. Остановились в маленьком городке – меньше наших кубанских хуторов. Мощеные и освещенные улицы, тротуары, в домах водопровод и туалет. Стало обидно за Родину, за наш народ. Почему мы отстали от Европы? Почему живем так бедно? Не зря Сталин не любил фронтовиков, увидевших другие страны и мучавшихся этими вопросами, что даже отменил празднование Дня Победы. Даже сейчас, двадцать лет после войны, на селе нет дорог, газа, домов культуры, телефонов. А Есенина, друзья мои, я тоже очень люблю и считаю его лучшим поэтом России. Прочту его строки: «Полевая Россия! Довольно волочиться с сохой по полям! Нищету твою видеть больно. И березам, и тополям!».
Анекдот в тему.
Лувр. Картина «В раю». На картине Адам, Ева, змий и яблоко.
Англичанин: «Художник определенно писал это с англичан. Вы посмотрите – они обнажены, но какое достоинство, какой гордый взгляд».
Француз: «Еще чего! Это французы! Вы посмотрите, как он страстно её хочет. И её глаза горят от желания!».
Русский: «А вот и нет! Это русские. Крыши над головой нет, одеть нечего, змий зеленый да еще одно яблоко на всех. И их убедили, что они живут в раю!».