И.И. Павлюченко был газорезчиком на сахарном заводе. Сейчас на пенсии. На Кубани – с 1983 года, родом из Белоруссии. На флот забирали из Минска в 1979-м. Учебка – в Кронштадте, попал в отряд подводного плавания. Там его учили, как обслуживать атомные реакторы на субмаринах. Таких, как он, называли «спецтрюмными».
зможность выбрать один из двух флотов, где были АПЛ, – Тихоокеанский или Северный. Остановился на последнем. Вскоре Иван оказался в Гремихе – на базе атомных подлодок. От Мурманска добираться сутки на пароходе.
Лодка ему досталась 627-го проекта. Она оснащена торпедами с ядерными боеголовками, способными уничтожать надводные, подводные и наземные цели вероятного противника.
Длина АПЛ – 120 метров, высота – с семиэтажный дом. Экипаж – 140 человек, автономность плавания – 3 месяца. Рабочая глубина – 110-120 метров, максимальная – до 400, хотя глубже 300 не опускались, вспоминает Иван Иванович.
Раз в сутки, когда лодка была в автономке на боевой, поднимались на перископную глубину для очень непродолжительного сеанса радиосвязи. И опять погружались в морскую пучину. Если небо бороздили американские самолеты-разведчики «Орионы», связь откладывалась. Для любой лодки самое главное – не обнаружить себя, тем паче – для атомной.
На его 627-м проекте два атомных реактора размещались в пятом отсеке – посередине лодки. Всего подобных отсеков с водонепроницаемыми переборками было девять.
– Нам рассказывали, что этими реакторами можно было бы обеспечивать электричеством город с 50-тысячным населением в течение года, – вспоминает бывший спецтрюмный. – Обязанности мои сводились к проверке показаний измерительных приборов, основные среди них – температура в пятом отсеке и радиационный фон. Вахты – по четыре часа через каждые двенадцать. У остального экипажа – четыре через восемь…
На боевых службах он был трижды. Его автономки длились два месяца и два с половиной. Больше всего находились в Атлантике, бывали в Баренцевом, Норвежском, Средиземном и Красном морях. Достаточно близко подходили к побережью США.
Иван был старшиной команды. Кроме него, в ней – мичман и два матроса. Температура в отсеке благодаря установкам кондиционирования воздуха самая комфортная – 22-23 градуса. Курение на АПЛ в автономке полностью исключалось. Только в надводном положении недалеко от базы допускалось подобное.
На боевой службе лодка при нем всплывала только раз – когда в Средиземке менялись экипажи. Из Мурманска до Севастополя он тогда добирался самолетом, потом до определенной точки в море – на корабле. Второй раз подобное произошло в порту дружественной страны – его субмарина зашла в Аден, столицу Йемена. Пополнили запасы пресной воды и продовольствия. Один раз на АПЛ в пятом, реакторном отсеке произошло короткое замыкание в преобразователе тока. Начался хоть и небольшой, но пожар. Иван как раз нес вахту. Он моментально сообщил о ЧП в центральный пост. Отсек был в ту же секунду заблокирован. Мичман по ошибке запустил систему пожаротушения. Но, к счастью для Ивана, она не сработала. Дело в том, что его индивидуальное дыхательное устройство в тот критический момент находилось в 4-м отсеке, доступ к которому был отрезан. Срабатывание системы, суть которой – вытеснение кислорода, означало бы для Павлюченко верную гибель. Не всем так везло.
До сих пор И.И. Павлюченко вспоминает службу на флоте с большой теплотой. Главное, конечно, те люди, с которыми он делил свои подводные будни. Сплоченность экипажа была выше всяких слов. Да и как иначе?! Недаром герой-подводник времен Великой Отечественной войны М. Гаджиев как-то сказал: «Никогда и нигде на свете не может быть такого равенства перед лицом смерти, как у экипажа подводной лодки – или все побеждают, или все погибают».
Пусть число погружений в вашей гражданской жизни всегда равняется количеству всплытий, Иван Иванович! Подводникам не надо объяснять, что это значит. С Днём ВМФ!