Бывает так, что один факт, как нить Ариадны, потянет за собой другой, третий. И память намотает целый клубок событий, на первый взгляд, ничем между собой не связанных. Но это на первый взгляд. А если призадуматься, проанализировать, то общее есть. У трех моих героинь – оно особенное, связанное с Великой Отечественной войной. В её горниле пришлось оказаться трём молоденьким учительницам. Правда, у каждой был свой нелегкий путь.
Первая из них – Александра Дубровина, о которой напомнила мне современная экранизация романа «Молодая гвардия». Полную версию, вызвавшую немало споров, показал в один из августовских дней телеканал «Звезда». О трагической судьбе Шуры я же узнала задолго до этого, в 1977 году, когда отмечали 60-летие Великого Октября. Тогда я была студенткой Ростовского госуниверситета, и мне довелось участвовать в подготовке праздничного номера университетской многотиражки. Одна из газетных публикаций посвящалась Дубровиной.
Перед войной она училась на биофаке РГУ, потом перевелась в Харьков. В 1942-м вместе со своими учениками из школы поселка Первомайского стала членом организации «Молодая гвардия». Шура распространяла листовки, участвовала в диверсиях. Была арестована немцами вместе с подругой Майей Пегливановой и после пыток сброшена в шурф шахты.
На памятнике молодогвардейцам в Краснодоне фамилия учительницы А. Дубровиной, до конца выполнившей свой учительский и гражданский долг, значится 19-й. А дальше – еще три десятка фамилий.
Фронтовая судьба другого педагога, нашей землячки Анны Сахно складывалась по-иному, но не менее героически.
В октябре 1941 года на Кубани начали создавать добровольческий казачий кавалерийский корпус. Каждый район формировал свой эскадрон. И Новолеушковский (был тогда такой) не стал исключением.
Командиром был назначен председатель одного из местных колхозов М.Н. Полевик (его имя после войны носила школа хутора Красного). В первую Новолеушковскую сотню вступила и учительница Анна Харитоновна Сахно. Она стала санинструктором в составе 4-го гвардейского Кубанского кавалерийского корпуса, оставив дома на попечении родных свою маленькую дочь. И, как не разрывалось от разлуки сердце матери, её желание отстоять свободу Родины оказалось сильнее личных чувств.
На фронте, под огнем противника, Аня не раз вытаскивала в безопасное место раненых, оказывала им первую помощь. В конце войны А. Сахно зацепило осколком. Выздоровев, попала в санчасть, где выхаживала бойцов.
К сожалению, я не знаю, как сложилась дальнейшая судьба молодой учительницы. Но её решимость сделать всё, чтобы отстоять свободу, заслуживает уважение, как и готовность выручить товарищей, вернуть в строй бойцов.
О хорошей знакомой моей семьи Нине Бабенко напомнила книга павловчанина Ю. Козаченко «Дети войны». Автор рассказывает, как 1 сентября 1944 года пошел в первый класс. Учительницей и директором начальной железнодорожной школы на станции Сосыка-Ейская оказалась «девушка с рыжими волосами, уложенными валиком вокруг головы. Глаза голубые, как весеннее небо, а на запястье наручные часики. Это была Нина Пантелеевна Бабенко, в 1942 году партизанка отряда «Степной».
Вместе с боевыми товарищами она несла охрану лагеря под Горячим Ключом, выходила на диверсии и розыск пропитания по хуторам.
9 мая 1945 года особо запомнилось Ю.Н. Козаченко. В центре Павловской состоялся митинг, о котором станичник писал: «На празднично украшенной трибуне я увидел свою учительницу Нину Пантелеевну, на груди которой была медаль «За оборону Кавказа». А мы, ее ученики, даже об этом и не догадывались!».
Скромность, жизнь не напоказ. Повышенное чувство справедливости, большая работоспособность – всё это было характерно для людей, прошедших испытание войной, как Нина Бабенко.
И, будто в наследство нам, поколение победителей оставило нестареющие строки: «Пройдет время, мы уйдем навеки, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле». Это, кстати, из чеховской пьесы «Три сестры». Такое вот совпадение.
Л. Ермак.